Светлана Эр |
09.06.2004 14:00 |
Когда убили моего предыдущего мужа, следователь задавал вопросы число формальные, например: с кем общелся, кто друзья. Я отвечаю: вот такие-то. Следователь: так много не надо, достаточно двух-трех. Этот не пойдет, он в другом городе живет. А вот этих давайте запишем. Я порываюсь что-то рассказать, он ничего не слушает и не пишет.
Ну и закрыли дело. Это был единственный вызов меня к нему. Я даже о закрытии дела узнала после многочисленных попыток.
Недавно нас обворовали. Вызывает следователь. Спрашивает: кого подозреваете? Говорю: никого. Кто имеет доступ в вашу квартиру. Отвечаю: я, муж и няня. Следователь: ну, с няней Вашей мы разговаривали, это однозначно не она. Я: почему? Следователь: она очень искренняя и милая женщина. Я не выдержала и съязвила: вы на основании ее хорошего характера делаете заключения о ее невиновности? Следователь: у меня большой опыт, я сразу вижу виновен человек или нет. Давайте лучше допросим Вашего мужа. Я: он на момент кражи был в другом городе, есть документальные подтверждения. Следователь: тогда Вы свободны. Вопросов нет. Я говорю: а вот у нас притон у соседей, там наркотики употребляются, Вы оттуда никого не подозреваете. Следователь: нет, я эту квартиру знаю. На этом все и закончилось. Делайте выводы.
И, наконец, последний эпизод, на закуску: сегодня на меня наорала делопроизводитель в милиции, в гневе разорвала только что оформленные бумаги только за то, что я попросила переоформить договор. Он был составлен юридически неправильно, в случае чего мне не удалось бы никого привлечь к ответственности по этому договор. Делопроизводитель кричала: буду я тут за 1700 рублей выслушивать, как меня учат работать. Пришлось обратиться к ее начальнику, он извинился и велел ей все переписать. На мое недоумение произошедшим ответил: а что вы хотели? Вы же в милицию пришли, здесь профессионализма нет.
|