Писали ли вы стихи?

[Мега]

Мне ОЧЕНЬ понравились стихи. Я не могу сказать, что разбираюсь в поэзии, но мне кажется, очень важно, что Вы пишете непохоже ни на кого. Хочу добавить, что ненавижу доморощенных поэтов, даже среди закончивших Лит. институт много таких. ( Не хочу никого обидеть, это только мое личное отношение). А у Вас, правда, очень здорово. Это такая редкость. Желаю успехов.

я тоже ненавижу и хоть литинститут не кончала (только безалаберный журфак), но стихи мои умеренно-посредственны...не самые плохие, но и не ах-хорошие. публиковать их можно быо только после отъезда мужа в командировку (хнык) и бутылки хереса (несколько утешает

А вооюще спасибо, сами понимаете, жутко приятномм вот тут есть и правда хорошие: (это стихи нашего боготворимого декана) например такой: http://kluev.com/index.php?Id=43

черт, лучшие он не выложтл на сайт если кому интересно, выложу тут (из личной коллекции

[Tundr]

Мне интересно! Я соскучилась по хорошим стихам! Пожалуйста, опубликуйте!

[Мега]

Какой у нас с Вами интересный разговор получился. Захотела прямо сегодня купить книгу Вашего декана. Сразу сунулась в Яндекс и прочла, что "Книга теней" в чем-то напоминает "Мастера и Маргариту" и "Альтиста Данилова" и все - запала. Вот так , вдруг, вроде случайно, мозги поворачиваются в новом направлении. Спасибо Вам.

[Tundr]

А вы знаете, сказку про лягушонка и аистенка Е. Клюева мне приносили в распечатке - один мой друг, она еще тогда произвела на меня большое впечталение - я ужасно боялась, что они друг друга съедят, даже было страшно дочитывать до конца

у меня их немеренно, выкладывать все просто невозможно. Если кому очень захочется, оставьте мейл, вышлю. Это из цикла "Ученые записки сумасшедшего"

V. Записка пятая, случайному гостю

Часто наши пути пролегают где попало,
и особенно часто - из-за плохой погоды.
Будем знакомы: над дверью - фамилия и инициалы,
ключ под ковриком, и в холодильнике - бутерброды.

Как Вы видите, я всё давно приготовил -
это не благодеянье, а обычная деловитость.
На прошлой недели Вас ждали тут мясо и картофель -
вчера их пришлось выбросить, чтобы не отравить Вас.

Сам я сейчас, наверное, где-нибудь близко -
скорее всего, в "Володии" или в "Парадисе"
(как добраться, рисую на обороте записки) -
так что... захочется увидеться - заходите.

А не захочется - располагайтесь как дома.
Я не скоро вернусь: кое-что, как видите, понимаю -
с госпожою Душою иногда нельзя по-другому,
иногда она дурочка слепоглухонемая.

И тогда её надобно оставить в покое,
накормить бутербродами и забыть на диване:
пусть поспит (что не самое, как мы знаем, плохое!),
пусть побудет в какой-нибудь чужеземной нирване.

С ней никак не получится по-военному, по-солдатски -
отдохните, стало быть, как в гостеприимном семействе!
Ничего, если сегодня встретиться не удастся -
может статься, еще раз реинкарнируем вместе!

Вот когда мы побродим по лугам и долинам -
птицы встретят нас песней, псы окрестные - лаем,
вот когда мы подружимся в нашем завтра счастливом,
если только узнаем друг друга. Но, говорят, не узнаем

Я ща читаю анекдоты про Клюева на сайте - ржу как ненормальная)

XIII. Записка тринадцатая, велосипедисту, оставляющему свой велосипед у моего окна

Как бы так половчее начать - и сразу закончить...
Дело в том, что Дании свойственна одноэтажность, -
и тем не менее никто тут особенно не хочет
чувствовать свою прибитость к земле и ничтожность.

Космос близко: практически в каждой тарелке супа,
так что логика, видите ли, самая простая:
как-то это совсем уж безрадостно и глупо
из-за Вас, дорогой мой, не видеть мирозданья!

Созерцая конструкцию Вашего велосипеда,
говорю себе: она совершенна и превосходна...
но, привыкнув, утрачиваешь вкус постепенно
даже к самым волшебным сторонам обихода.

Иногда я не прочь бы вспомнить, к примеру,
как выглядит церковь Святому Николаю,
но в окно я вижу лишь двухколесную химеру -
и хорошего, простите, Вам отнюдь не желаю.

Что меня и пугает... А хотелось бы не пугаться -
не пугаться и не ругаться: мы не мятежны.
Я не ставил бы под Ваше окно своего фрегата,
заведи я себе фрегат (никакой надежды!).

Потому что, дружище, открытость перспективы
приобщает нас к миру - особенно вечерами...
и особенно, если окружающие картины
не прикованы к чьей-нибудь хромированной раме!

Я люблю себя чувствовать частью Вселенной -
и Вселенная, вроде бы, заметно не против...
раз я с Вами болтаю в стране этой благословенной
одноэтажных домов и многоэтажных бутербродов.

XXVII. Записка двадцать седьмая, сестре

Я, наверно, тебя немножко расстрою,
если сразу признаюсь - как-нибудь попрямее,
что о том, как брат разговаривает с сестрою,
я понятия просто вообще не имею.

Да и откуда ж такое возьмётся понятье?
Ведь для этого надо, чтоб в пустом моём мире,
например, завелись бы сёстры и братья,
каковых, к сожалению, нету и в помине.

Но - сестра моя! Может, ты всё-таки вспомнишь,
как мы вместе с тобой не росли в одном доме,
и поэтому вдруг поспешишь мне на помощь -
со свечою на узкой дрожащей ладони.

И пойду я на свет - на далёкий, на одинокий,
на волшебную палочку, на стеариновый стержень,
я пойду по воде - и сухими останутся ноги,
потому что вода меня держит... свеча меня держит.

И приду я однажды, появившись прямо из моря,
ибо мы, мотыльки, такие уж люди и птицы:
время наше - прямое, и пространство наше - прямое,
как последняя шутка умирающего в больнице.


Не имея на памяти общих шалостей и экзекуций,
присягаю - с упорством шалопая и дуралея:
две последние параллели однажды пересекутся -
утомившись от роли двух единственных параллелей.

И... сестра моя! Я предстану перед тобою
семилетним оболтусом с сеткою апельсинов
и с разбитой в последней уличной драке губою -
чтоб упасть на плечо твоё, вдруг обессилев.


А это - предмет особой гордости - нам, когда мы вели некоторую войну за факультет, а Евгений Васильевич в своей Дании ждал новостей:

Закрытое письмо с западного фронта
студентам факультета журналистики

Как на западном фронте - понятно. Что у вас на восточном -
на восточном, где сосредоточены пушки и звёзды?
В ваших письмах стремительных, судя по многоточьям -
многоточьям, в точности напоминающим гвозди, -
всё неправда...

Ибо на самом деле вы дети,
расщумевшиеся не ко времени да не к месту!
И какие доспехи вы на себя ни наденьте,
и кого ни приговорите к казни или аресту -
всё равно вы потом расплачетесь и отпустите пленных,
испугавшись себя и жестокой своей свободы...
И мне жалко ваших разбитых локтей и коленок,
и мне хочется дать вам дюшеса или крем-соды.

Но, когда я слышу с востока залпы орудий
и когда понимаю, что это уже не шутки
и что мне не догнать вас на старом моём ундервуде,
потому что вы впереди на целые сутки, -
я пытаюсь вспомнить, когда же вы повзрослели?
Но на памяти - только утренники и пелёнки,
и высокие горки, и лёгкие карусели
да рожок Гесиода - пастуший такой, далёкий...

И я должен бы запретить вам всё это, вроде,
да какое там!.. Отпишетесь многоточьем,
рассмеётесь: это у Вас там, на западном фронте,
никаких перемен... да мы-то тут - на восточном.

впрочем более неподходящего места, где ему появится - сложно и представить и учитывая склонность появлятся в наиболее неподходящих местах - на этот самый всякий-случай прошу прощенья